Андрей Лебедев
Из дневника

ЧАЙ
     Чай в «Марьяж фрэр» на Больших Августинцах.
     Нюхать его из огромных банок, герметичных, вмещающих по два с половиной килограмма.
     Лишь насыпанный в стограммовый пакетик и принесённый домой он примиряет магическое чаенюхание с обыкновенным чаепитием.

Магазин на улице Железного Горшка
я уже не застал. Прошёл мимо места, где он располагался, почувствовал: что-то не так, спросил в ближайшем ресторане: его больше не существует, закрылся в январе, да-да, теперь там будет тайская продуктовая лавка.
     Задумывая новую вещь, входишь в состояние подчинённости жизни художественному замыслу. Поиски, преследующий судьбу герой – мне интересны сейчас чуть-чутошное неуспевание, таинственные распавшиеся пространства, сохраняемые памятью редких лиц.
     В описании Юры фигурировали плечистая китаянка, банки со скрученной листвой, отсутствие сладостей, объяснённое тем, что «это не чайный салон, а дом чая». Что она хотела сказать? Решительно – ?

Запах лакированного дерева
похож на запах зелёного чая.
     Большие этаж и подвал с китайской, японской мебелью.
     Букет деревянных лотосов, устанавливаемый на алтаре; бутоны – совсем юный, распустившийся, вывернутый смертью.
     Крохотная владелица галереи. Силы, отведённые на рост, ушли в вибрато голоса и блеск глаз. На корточках у приглянувшегося визитёрам шкафчика оказалась ниже его.
     Ещё один, для хранения печатей. Дюжина отделений. Сам размером с обувную коробку.
     Поразительная способность к очерчиванию границ – всего и с равным энтузиазмом, вниманием к предмету (ящички отличаются по размеру). Бесплотный плотник, распиливающий воздух на кусочки, как ледодел замороженную воду.
     (Эксцессы: Великая китайская стена. Если бы было можно накрыться крышкой размером с Поднебесную, накрылись бы. Чтобы уж точно никто не мог выйти из шкафа).
     Второй, красный слой лака наносится по чёрному. Чёрный проступает со временем, создаётся эффект «кошачьих лапок».
     Сколь многого я не сказал по-древнекитайски!